ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ТУТ 
Учение, что Иисус стал искупительной жертвой, что он умер за искупление грехов – это Павел. Что Закон Моисея отменен, обрезание и кашрут больше не нужны, и что спасает просто вера в Иисуса, а не дела по этой вере – это все Павел. Что евреи убили бога – это Павел.
00:00 Павел и сродники 03:33 отход от иудейской общины 09:50 христианство в Риме 12:02 Никейский Собор 17:19 осуждение и торжество Ария 25:25 Рим всему голова? 30:30 большой раскол 44:53 проблема Троицы 51:38 Иоаннова вставка и другие изменения в библейских текстах 01:04:20 сколько книг в Библии? 01:07:34 христианство или паулианство?

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ТУТ

И Павел далеко не заурядный человек в социальном плане. Есть описание сцены, где его пытаются убить иудеи, и на помощь приходят большие римские отряды. Почему такая забота о нем? Потому что он сам пишет:

«Приветствуйте верных из дома Аристовулова. Приветствуйте Иродиона, сродника моего»

Кто эти люди? Родня Павла. Аристовул – один из 70 апостолов (есть не только 12, но и 70) племянник очередного царя Ирода,  а Иродион – сын его. У него родня – члены царской семьи! У Павла противоречия во взглядах с апостолом Иаковым, и Иакова казнит Агриппа 1. Он же бросает в тюрьму Петра. И сам этот Агриппа 1 – сын того самого Аристовула.

Павел упоминает еще и обращенного им Епафродита  — и это уже советник самого римского императора Нерона. Он работает в верхах, он вхож во власть  и он обращает в свою веру в том числе, представителей власти, причем и иудейской и римской.

Во второй половине 1 века уже существовали общины христиан, которые перестали считать себя иудеями – и по сути этим пошли против того, чему учил Иисус и вслед за тем чему учил Павел.

Но и иудеи уже перестали считать христиан своими. Это, кстати, очень важно – не только христиане отошли все же от иудаизма, но и иудеи отдалились от христианства. Иудаизм – не записанная полностью традиция, в нем бытовала устная передача, и текст не воспринимается как высшая догма – наоборот, текст есть начало, первый шаг. Не во времена Иисуса, позже, но сформировалась даже концепция ПАРДЕС, концепция четырех уровней познания иудаизма. Все четыре нам не так важны, но важно, что тексты – это только первый уровень, для начинающих, а главная суть и смысл раскрываются опытным пользователем на высшем уровне из четырех – например, там появляется гилгул, иудейское учение о реинкарнации. Там появляется каббала.

Это вроде как тексты – начальная школа, а высший уровень – это докторская диссертация. Тексты —  это когда учат, что на ноль делить нельзя, и сумма углов треугольника равна 180 градусам. Высший уровень – вуз, в котором оказывается что на ноль делить можно, и сумма углов вовсе не обязательно 180 градусов. Кажется противоречие и хочется спросить, где обман, но это не обман, а углубление понимания.

И при отходе от иудаизма христиане потеряли доступ к устной передаче, ограничившись только знаниями иудейского учения начального уровня, текстами. Для христианства текст – это все. Все в нем и ничего кроме! А в самом иудаизме текст был лишь уровнем начинающих.

В течение 1 века число обращенных не евреев превзошло число обращенных евреев. Появились именно христианские общины, которые ориентировались на проповеди разных апостолов и развивались относительно самостоятельно, без единого общего учения. Во втором веке большая часть христиан уже или бывшие язычники, или те, кто родился в христианстве или гностики, которые отлично влились с христианство, и пока еще гностические учения существуют свободно и открыто, хотя и считают, что Яхве – враг, а Иисус имел ввиду совсем иного бога, настоящего.

К стандартной иудейской молитве в синагоге добавляется «Благословение против еретиков» — пожелания, что бы христианские общины исчезли, иудеи молятся об избавлении от христианства, это становится на тот момент частью иудейского благословления.  Это 90 год. Христиан начинают отлучать и изгонять из общин иудеев.

Чуть позже ситуация обостряется введенным налогом на иудейство. Иудеев римляне обязали платить  в казну отчисления, и христианам снова пришлось выбирать. Или они все же иудеи и платят как все, пользуясь всеми преимуществами жизни в общине, или они больше не иудеи и не платят налогов, но и уходят из иудейской общины.

 

Христиане отвергли иудеев за то, что они не приняли Иисуса как машиаха, поскольку иудейские пророчества о машиахе он не исполнил. Почему иудеи не просто не прияли новую веры, а стали ей враждебны? Не только в ответ на враждебность и обвинение в убийстве бога. В конце концов, сильно  их волновало обвинение от малочисленной и не признанной ими группы, в убийстве того, кого они не признавали богом, да еще и совершенном римлянами?

Но храм был разрушен. В храм делались отчисления, там скапливались действительно большие сокровища, так что римляне однажды разрушили и разграбили все. Так иудаизм потерял свою твердыню, основу и место для жертвоприношений. Раввины – не священники. Священник – коэны. Синагога – не храм, а место собрания. Храм был один, и его уничтожение сильно изменило иудейскую жизнь, лишив иудаизм возможности приносить жертвы.

Кроме того, появился новый кандидат в машиахи, упомянутый Бар-Кохба. Его приняли как машиаха, и он пошел против римлян, что бы свергнуть их власть и установить свою и стать царем Иудейским, буквальным правителем всех иудеев, как и должен сделать машиах.

Он не справился с задачей, всех разочаровал и стало очевидно, что и он не машиах. Но это потом, а к тому времени иудеи массово вставали на сторону Бар-Кохбы, равно как массово вставали на защиту храма. Но не христиане. Для христиан разрушение храма казалось исполнением слов Иисуса, который говорил о разрушении храма. Это событие они сочли желательным, говорящим о правильности их веры.

С Бар-Кохбой вышло сложнее, одни иудеи верили теперь, что Бар-Кохба – новый машиах (зря верили, как потом станет понятно), а другие – ставшие теперь христианами, что Иисус был машиахом, хотя тоже не стал царем и не принес мир. Две группы теперь в равной мере говорят друг-другу: «Вы отрицаете приход машиаха!». Машиахи разные, но претензия – одна.

Отказ христиан участвовать в его восстании и защите храма выглядел для многих иудеев предательством своего народа и иудеи стали враждебны к христианам, а христиане – к иудеям.

Так что еврейские христианские общины успешно изжили себя и исчезли во втором веке окончательно, не считая последующих возвращений некоторых групп христиан к иудейским правилам – их называли жидовствующими еретиками и уничтожали, и, не считая отдельных церквей, сохранивших некоторые обычаи иудеев, вроде практикуемого кое-где единично обрезания.

Второй век – написаны Евангелия, христианство отделяется от иудаизма, становится полностью независимой от него верой, сохраняет от иудейского учения только тексты, начальный уровень этого учения, и принимает позицию Павла, как свое основание.

Третий век – христианство более- менее сложилось в единое учение, почти не связанное с иудаизмом, кроме как историческими корнями, но именно единым все равно пока не стало – если бы стало, не пришлось бы созывать собор, и решать проблемы и противоречия.

 

Но это с иудаизмом. С Римом, куда так стремился Павел, тоже не сразу все прошло гладко. Напомню, сначала римляне уничтожали первых римских христиан. Потом приняли идею веротерпимости. Потому приняли христианство как государственную религию. Потом христиане уничтожали последних римских язычников.

Но ранее христианство все еще выглядело для Рима слишком иудейским, все еще завязанным на идее мессии, которая может стать причиной восстания. К тому же Иисус говорил о любви к людям, о равенстве всех людей, и хотя это не было реализовано на практике, это выглядело как подрыв идеи рабства, важной для Рима. И христиане активно обращали язычников в новую веру, уводили людей их храмов, из традиционных религий, в свою, новую, чего не делали никогда сами иудеи, и  что не нравилось представителям традиционных религий.

Нерон преследовал христиан так, что среди версий расшифровки знаменитого числа 666 есть и такая, согласно которой это зашифрованное указание именно лично на Нерона. Были приняты антихристианские законы. Не факт, но по преданиям и Петр и даже Павел в итоге были казнены в Риме, управляемом Нероном. Кстати, Петра распяли, на перевернутом кресте. Официально – по его просьбе, он не считал себя достойным умереть так же, как умер Иисус. Хотя с каких это пор у смертника спрашивают как его убить и учитывают его пожелания? Положение вверх ногами часто считалось позорным, так что это скорее насмешка. Но так или иначе, а перевернутое распятие – это не сатанизм, а крест святого Петра, христианский символ и один из атрибутов римского Папы, считающего свою духовную родословную именно от Петра.

Пик гонений на христиан, когда быть христианином – само по себе преступление и повод для казни – 3 век. В это время тысячи казнены и тысячи отказывают от христианства, что бы спасти жизнь.  Это правление Деция, и следующего за ним Валериана, и следующего Диоклетиана, умершего в 305 году,  а в 306 преследования прекращены. Века гонений не уничтожили новую веру, и новый правитель решил признать ее.

К власти пришел Константин. Убийства прекратились, конфискованное у христиан имущество частично возвращено тем, кто еще жив, христианство признается такой же законной религией, как иудаизм. Миланский Эдикт 313 года установил для христианства первый юридический статус самостоятельно религии. И уже после этого христианство укрепится и начнет ответные гонения на язычников.

При Константине и проходит первый Собор, который уже точно был как факт – Никейский Собор. О собрании Апостолов мы мало что исторически знаем, так что именно Никейский – реально первый. Да и вообще первая возможность открыто собраться.

Примечательно, что созван он под покровительством язычника Константина – тот признал христиан, но не спешил сам принимать веру, смотрел, как что пойдет, покрестился в итоге, но только перед смертью.

И до того христианство не было единым – потому и пришлось собирать Собор, что бы устранить разногласия. Но принять решения не достаточно, так что разногласия никуда не исчезли, и христианство не стало единым и после Собора – просто появились те, кто принял его решения, и меньшинство, которое не приняло и кого объявили еретиками. Думаешь не так, как решило большинство? Значит еретик! Но это никак не уменьшая разнообразия в вере. Которая, кстати, не ограничивается только тремя крупными течениями, католичеством, православие и протестантизмом, есть и другие кроме них, хотя  не все про них слышали.

 

 

Христиане отличались в тонкостях веры. Одни верили, что Иисус – человек, а другие – что бог. Третьи – что и то и другое сразу. Или что его земное тело было иллюзией, или что он был одержим – при крещении на него сошел бог, вселился и жил в нем, а на кресте покинул, и тело умершее там было просто пустым сосудом.

Одни говорили, что крещение  это завет с богом, вместо обрезания, другие практиковали и обрезание тоже, третьи видели в нем очистительный ритуал, смывающий накопленные грехи.

Догмат о Троице еще не принят в это время, нет Библии, как мы ее знаем, много вопросов, мало ответов, много мнений, мало догм. Христиане еще не могли сказать: «В писании сказано…»  и наизусть процитировать Библию, поскольку нет еще самой Библии. Множество мнений – нормальное состояние иудаизма, но уходя от иудаизма христианство стремилось к одной точке зрения на всех (хотя так этого и не достигло).

И через 12 лет после признания христианства законной верой, в 325 году, император-язычник Константин созвал в Никее Никейский Собор. Собор должен был покончить с разногласиями, но привел лишь к решению преследовать несогласных как еретиков. Разногласия же никуда не исчезли и единой христианская церковь так и не стала.

Приглашено 1800 епископов, прибыли, по одним данным, примерно 250, с учениками, сопровождением, на три месяца жизни за счет императора. По другим — 318. Это число явно символическое, а не историческое, христианство любит задним числом находить пророчества о себе в Ветхом Завете, иудейском. Жертвенный агнец – это Иисус. Медный змей, которого не Моисей на палке – прообраз креста. Ну а 318 учеников Авраам взял с собой куда-то там в ветхозаветные времена. Вроде как все было предсказано!

Вопросов обсуждали много. Там даже попытались рассчитать по датам в Библии, когда же бог сотворил мир, что привело к появлению через века Византийского календаря от сотворения мира. Он пришел на Русь вместе с христианством и прижился до реформ Петра. Это, кстати и есть до петровский календарь – чисто христианский, от сотворения мира богом. В наши дни его вывернули наизнанку и объявили дохристианским календарем, от заключения мира В Звездном Храме за тысячи лет до нашей эры, в войне между не существовавшими тогда Русью и Китаем.

Многие верят в это – хотя все даты этого календаря упомянуты только в христианстве,  им проставлены даты только на могилах христиан, церковь минимум в 19 веке еще иногда им пользовалось, а слова «мир» как перемирие, отсутствие войны, и «мир» как мироздание, Вселенная. В дореволюционной орфографии писали по-разному, и ясно видно, что речь идет о не о сотворении перемирия, а о сотворении Вселенной, богом, по книге Бытия.

Кроме того, стояла проблема Пасхи. Изначально это иудейский праздник. И его дату брали по иудейскому календарю. А он сложный, дата пасхи плавает, это не просто какое-то число, а что-то вроде: «воскресенье после первого полнолуния после дня весеннего равноденствия» и перевод дат из него в другие календари – проблема.

Так что возникла абсурдная ситуация – христиане должны ходить к иудеям и спрашивать у них, какого числа отмечать уже христианскую Пасху. Выбор даты для нее вызвал много разногласий, но дата была назначена, что бы преодолеть зависимость от иудейских календарей.

Стоял вопрос и о вообще регулировании жизни, правилах, в том числе о осуждении возникшей практики самокастрации, которая сохранилась все равно и в России было движение скопцов, уверенных, что только кастрация открывает полную божью благодать, а  у всех отцов церкви и святых, даже самих апостолов, благодать была только до пояса. А еще статус римского епископа (в будущем это римский Папа) как первого среди них, и много всего прочего.

Но главная цель, ради которой о Соборе просил императора-язычника, который сам считался богочеловеком, по римским понятия, епископ Осий – это осуждения всеми христианами одного христианского течения, арианства.

То есть учения Ария – его версии христианства, после собора названного «арианской ересью». Был он священник, философ, и одним из тех кто оказался на пике самого острого спора – как же соотносятся Отец и Сын, Яхве и Иисус.

Арий считал, что Иисус создан богом, а не существовал до того момента, и что он подобен богу, не но равен ему, а подчинен и выполняет его волю. Сам Иисус, кстати, в Евангелиях молится и просит Отца избавить его от необходимости умирать на кресте, но потом признает, что все равно воля Отца будет исполнена, а не его воля Сына.

Арий не считал Иисуса богом. Он учил, что раз Иисус называл бога Отцом, то он явно отделяет себя от бога, не претендует на равенство – никто не назовет самого себя своим отцом и уж точно никто не стал бы самому себе молиться и самого себя упрашивать передумать, а потом смиряться с тем, что сам не передумал.

И Иисус учит молиться не ему самому, а только Отцу, только Яхве! И сам молится ему – значит они не равны, и Яхве превыше Иисуса.

Догмата о троице в это время еще нет! Он обсуждается, как возможное мнение, но еще не принят. Гностики, учащие, что Яхве – враг наш, а Иисус говорил о другом боге, куда дальше уходят от обычных взглядов, и их тоже будут преследовать, почти уничтожат, и даже направят в средневековой Европе крестовый поход на борьбу с очередной версией гностического христианства, но не они тогда стали врагами, а Арий. Почему?

Константин получал жалобы на большие волнения и столкновения, драки между сторонниками и противниками Ария, в ходе который сторонники Ария демонстративно уничтожали и оскорбляли изображения императора, а в Риме это было преступлением, закон нарушен, на место ожидаемого мира и единство пришел лишь новый раскол, и арианство становится причиной беспокойств. А потому его надо устранить. А потому созывается Собор.

Ария надо признать еретиком. На это ушел месяц из трех месяцев работы Собора. Принято решение (признанное далеко  не всеми и тогда и в наши дни), что Отец и Сын имеют одну сущность, все, кто не согласен – еретики. Так что Арий – еретик. И раз так, то про все наставления Иисуса молиться только Отцу, только Яхве и никому другому, можно забыть и просто их отбросить – по новой позиции, принятой только в 4 веке, разницы между ними нет, так что можно смело молиться только Иисусу, это вроде как тоже самое, что молиться Отцу, хотя он сам учил совсем другому.

Создается Никейский Символ Веры, важная часть которого – это проклятия в адрес Ария. Там сказано о вере в Отца и в Сына, о их равенстве, и заканчивается все словами:

«А говорящих, что было время, когда не было Сына,  или что Он не был прежде рождения и произошёл из не сущего,  или утверждающих, что Сын Божий из иной ипостаси или сущности, или создан, или изменяем — таковых проклинает  всемирная  апостольская церковь».

Не Арий прямо упомянут, но именно про него идет речь. Потом эти проклятия в его адрес убрали, довольно быстро, но первый Символ Веры – это не столько способ выразить кратко суть веры, сколько способ проклясть Ария.

Арианские книги сожжены, епископы высланы. По завершении собора арианец  Евсевий Никомедийский отказался отречься от арианства и был вместе с сообщниками отправлен императором в ссылку в Галлию.

И это 325 год. А уже в 328  из ссылки были возвращены лидеры ариан в том числе и тот самый Евсевий, да и сам Арий. А еще через два года  сослан один из ведущих врагов арианства  епископ Евстафий Антиохийский.

В 337 году Константин был крещен в христианство.  И вот что иронично  – крестил его Евсевий, арианец, изгнанный и возвращенный. Краткое изгнание арианства и их официальное осуждение прекратило конфликт, угроза императору устранена – и ариане свободно возвращаются обратно.

И Константин, собравший Собор для осуждения арианство принял свою последнюю веру, уже на смертном одре, из рук ариан, и был крещен в арианскую версию христианства. Ариане заняли новые высокие должности в церкви,  а чуть позже уже арианин, и как бы вроде еретик по мнению прошлого Собора, Евсевий сам собрал Собор, на котором уже сам осуждал иначе верующих как еретиков.

Год 341 – Антиохский поместный Собор признает арианство. Его возглавляет Евсевий. Отличие между соборами в том, что вселенские соборы признают все церкви, а поместные – не все.

361 год – император Юлиан, прозванный Юлиан Отступник за верность язычеству и отказа принять крещение, последний император-язычник, признал арианство законной разновидностью христианской веры.

После него императором стал христианин Валент – арианец, который начал гонения на противников арианства.

357 год, очередной Собор решает, что Отец все же выше, чем Сын, а говорить что они равны или подобны – против христианской веры.

379 год – новый император Феодосий не симпатизирует арианам, снова начаты преследования ариан, и снова Собор созывается, что бы их осудить, а решение 357 года официально объявляется богохульством.

Однако ариане существовали еще века, став началом антитринитаризма, то есть отрицания Троицы, что всегда было и есть, и распространено сейчас среди протестантов, в основном. Отголоски аринства находят в текстах первых обрядов русского христианства. Напомню, что Русь крестили вовсе не в православие! Христианство распространилось на Руси до раскола на православных и католиков, Русь приняла восточное христианства, и был разлад между восточным и западным, но еще не было католичества и православия. И первые тексты обрядов используют обороты и формулировки арианского толка.

И все это наглядно показывает, что разногласия были не только до Никейскго Собора, но и после него никуда не исчезли.  Христианство так и не стало одной верой с одним учением и одним мнение, как никогда таким не было и никогда таким не станет. И показывает, как много в богословских вопросах всегда зависело от того, какого мнения придерживается император

Но вернемся на Никейский Собор. Один из его вопросов – вопрос о роли Папы, римского епископа. Разные церкви возводят свою родословную к разным апостолам, и католики обосновывают свое превосходство тем, что идут от Петра – и могут назвать прямую линию, кто кого рукоположил в епископы, от Петра до нынешнего Папы, кто был за кем. В Библии Иисус говорит Петру, что даст ему ключи от царства небесного. Ключи – во множественном числе, поэтому Петра и рисуют постоянно с двумя ключами. И это рассматриваться как указание не то, что Петр – глава церкви, и все в его руках. А Папа – потомок Петра, тот, кто принял эти ключи, а потому самое правильно христианство – католическое.

Но это потом, а пока  центр христианства – это прежде всего Рим. Хотя Рим не был первой христианской страной, кстати, еще до Миланского Эдикта Армения уже приняла христианство как государственную религию. Армяне – вот первый христианский народ, это 301 год и решение Тиридата III.

Но все же Рим – второе такое государство, началось все в Риме, Соборы проходят в Риме, решают все римские императоры, и Рим претендует на то, что римский епископ – самый главный. Это мнение уже первых веков христианства и его, конечно же, снова принимают далеко не все.

На Никейском было не так много представителей именно Рима, люди съехались со всех христианских земель, а их куда больше, чем один только Рим. Там были представители Греции, Египта, Турции. Странно звучит сейчас про Турцию, она давно мусульманская, но центр православия – это Константинополь, как обычно говорят, а его современное название – Стамбул, и это Турция.

Обсуждения шли на греческом, а не на латыни, так то не факт, что представители Рима вообще могли все понять и нормально в них поучаствовать, да и вообще это давало преимущество грекам, и ставило в неудобное положение всех прочих.

Но и в таких условиях было решено, что епископ Рима и Земля Израиля должны считаться занимающими некое почетное положение в христианстве. Но вообще установлены четыре митрополии, епископы которых получают преимущества — Римская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская. Их епископы – а тогда, кстати, Папами называли вообще  всех епископов – так же  получают преимущества.

Собор 381 года, Константинопольский, снова осуждает тех, кто верит иначе. Под осуждение попали несторианство – веру в то, что в Иисус были и бог и человек, не слившиеся вместе, и монофизитство – учение тех, кто не просто согласился, что Иисус был богом, но и решил, что он был только богом, но не был человеком. Слишком напирают на божественность, уходя от образа богочеловека, в котором и бог и человек. Но монофизитство никуда не ушло, Коптская церковь, Сирийская, Армянская, остаются монофизитскими.

Они так же осудили тех, кто верил, что Дух – это бог, что Сын не рожден, а сотворен Отцом, что сын ниже Отца, что Дух ниже отца и сына, что с концом света закончится власть Сына и прочее.

Но он же решает вопрос о роли  нового Рима – а это Константинополь. Его еще император Константин признал второй столицей своей страны, восточной, поскольку править большой территорией из одного места было сложно. И сказано, что епископы:

«представили равные преимущества святейшему престолу нового Рима»

И что он

 «и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем».

То есть вторым после него. Константинополь – Стамбул, будущий центр православия, тут прямо прописан как второй по значимости после Рима (будущего центра католичества). То есть первым остается Рим и римский епископ, римский Папа.

Примечательно, что это решение собора, на который собрались только восточные церкви, запад его не принял, но они решили, что Константинополь, их центр  — не первый, а второй после Рима, хотя и во всем Риму равный. Запад же это не принял потому, что считал Рим не просто первым среди равных, но еще и единственным руководящим центром христианства. Но и тут восточные церкви четко закрепили приоритет именно Рима.

Но церковь с веками распространяется широко, между христианством восточным и западным все больше разногласий, религиозных, обрядовых да и политических тоже. Не ладятся отношения между римскими Папами и императорами Византии, стоящей на позициях христианство восточного обряда. Византийские правители видят себя наследниками Римской Империи, а Папа коронует Карла Великого, который прямо считает, что ничем не уступает византийским императорам, и это не нравится Византии.

Языки разделились – мало кто на востоке знал латынь,  там был в ходу греческий, и мало кто на западе знал греческий, там в ходу латынь. Так что читать богословские труды друг друга было сложно. На западе читали Цицерона, на востоке – Аристотеля (хотя и тот и другой, разумеется, язычники), на западе – блаженного Августина, на востоке – Иоанна Златоуста.

Даже Константин создал вторую столицу, потому что править из одной слишком сложно, а уж управлять единой церковь в таких условиях и того сложнее. Единства не было и так, а здесь раскол стал нарастать все сильнее, восток и запад уже развивались как самостоятельные религиозные ветви, не обращая внимания друг на друга.

Римский Папа считал себя главой церкви, а константинопольский епископ – себя, установив для себя в 6 веке титул «Вселенский патриарх». Восток был готов признавать Папу первым среди равных и сам состоял из четырех кафедр – отдельных по сути церквей восточного обряда, а запад держался слаженно и монолитно, и признавал только Папу. И все решения его (решения, а не он сам) – непогрешимы в силу слов Иисуса, обращенных к Петру, который считается первым Папой:

«и дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах».

Глава церкви в принципе не может ошибиться, он не проводник воли бога, он тот, кто решает, и что он запретит или разрешит, что запрещено или разрешено будет на небе. У него есть право буквально решать от имени бога, и бог на небе этому последует. Вроде как людское самоуправление – вот вам ключи, вот вам церковь, дальше сами решайте, что у вас тут грешно, а что праведно, вам доверяют, на вас полагаются.

А еще, в другом месте и уже не лично Петру:

«Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся».

Люди имеет право решать! Но другие церкви не признали все это обращенным только к Петру, считая, что это касалось всех апостолов – и всех церквей. Однако решения у всех разные, и следовать разным противоречивым мнения небо не может. И каждый уверен, разумеется, что правильное только его решение. И  вариант тут один – раскол.

Разумеется, тут и много богословских и обрядовых расхождений, вроде вопрос исходит ли Дух от Отца или от Отца и Сына, или «спора об опресноках» — его суть простыми словами в том, стоит ли хлеб для причастия делать на сдобном тесте или на пресном. Даже из-за рецепта хлеба шел конфликт и раздор!

И грянул гром.

Он долго намечался, но последней точкой стало именно выяснение, кто главнее – Рим не признавал Константинополь равным себе, в том числе в силу решения Собора 381 года, где сказано, что Новый Рим – второй после Рима старого. А Константинополь отказывался признать Рим выше себя.

 

К тому времени Русь временами ходит войной на Константинополь, где и начинает интересоваться христианством. Крещение Руси часто воспринимают как одно решение – проснулся князь, и давай всех в новую веру обращать! Но это не так, это процесс долгий, и во взаимодействии с Византией христианство проникает на Русь, его принимают отдельные князья, потом простолюдины, а уж потом оно становится государственной массовой религией.

Первые христианские князья – Аскольд и Дир, не только были крещены задолго до официального крещения Руси, как его сейчас указывают, но и умерли до него. Княгиня Ольга была крещена в византийскую версию христианства, вероятно в 957 году.

Она уже оказала военную помощь Константинополю, и предложила католику императору Оттону 1 прислать епископов для организации на Руси официальной христианской церкви. Приняла Восток, но организацию просила у Запада – хотя из этого тогда ничего не вышло.

Но официальная дата этого крещения – 988 год. Это именно уже решение, устанавливающее христианство, довольно к тому времени широко распространившееся и пока еще восточное, а не православное, официальной верой и начало борьбы между христианами и язычниками.

Но в христианстве грянул гром.

1054 год. Посланцы Рима отлучают от церкви не починившихся Риму епископов, а восточный патриарх созывает Собор из именно этих отлученных епископов и отлучает от церкви этих римских посланцев. Вопрос долго зрел и решился за пять летних дней. Христиане отлучили от церкви друг друга, Восток пошел своим путем, Запад – своим.

Так Запад стал церковью католической, а Восток – православной. Так каждый лидер  смог объявить себя главой церкви. Так православной стала Русь – она уже была страной, принявшей восточной христианство, но именно православным оно стало после раскола.

И в принципе на тот момент все довольны, и мало кто это все заметил. Раскол уже был, а последние формальности ничего не поменяли. Заметно все станет с веками, особенно после того, как в 13 веке крестоносцы-католики во время очередного крестового похода  пошли возвращать Иерусалим и освобождать Гроб Господень (снова), но обнаружили, что у них не хватает денег на оплату морской перевозки до места боев.

На продолжение похода понадобились деньги, и крестоносцы по пути зашли в Византию, взяли Константинополь, разграбили его, и добыли деньги. Папа вышел из себя, приказал прекратить позорить его поход и воевать с христианами, на что получил ответ в духе: «Что случилось, то и случилось, ничего не исправить и лучше признать это действиями по воле Господа». Это подорвало репутацию самих крестоносцев, которые из освободителей Гроба Господня и защитников Европы от регулярных мусульманских нападений стали теперь просто бандой, который все равно кого убивать и грабить, стали убийцами христиан.

Поход назвали Проклятым, отношения между католическом и православием рухнули, а крестоносцы решили, что раз у них теперь есть земли и деньги, так на что им Иерусалим? Они организовали свою собственную страну, с православием и почитанием Папы одновременно. Византия временно распалась на много таких империй, воюющих между собой. В итоге византийцы отвоевали все обратно, но так и не вернули былого величия.

Итог раскола – две крупные христианские ветви. Католичество стало относительно цельной единой верой с одним лидером, от которой откололись раскольники вне общения с основной церковью. Это или Старокатолики, не принявшие решения католических Соборов 19-20 века, на которых среди прочего, кстати, и был принят догмат о непогрешимости решений Папы – он, как и догмат о непорочном зачатии девы Марии почти современный.

Либо полностью отрицаемые католиками гностические католические церкви, церкви, объявившие о своих собственных Папах, и прочее.

И православие – изначально поделенное, еще в варианте Восточного христианства, на несколько кафедр, и состоящее потому из многих церквей, автономных (способных самостоятельно решать внутренние вопросы) или автокефальных (полностью самостоятельных и не обязанных спрашивать мнения других православных церквей и имеющих своего лидера), а поверх этого снова множество не признанных церквей вне общения. Список же признанных  тоже не один, разные автокефальные церкви могут признавать разные наборы других автокефальных церквей. Тут много церквей и много лидеров.

Русская была митрополией Константинополя и подчинялась ему, но стала автокефальной, самостоятельной и именно конкретно русской, в 15 веке, когда русские епископы сами себе избрали лидера, а признание сложившегося положения остальными церквями, включая Константинополь, было достигнуто ближе к концу 16 века.

Ну а в итоге, в число ведущих течений христианство добавится и протестантизм, начавшийся именно с протеста против того, что делают Папы, а со временем стал началом множества новых христианских церквей, не согласных друг с другом, а также этапа уничтожения произведений искусства, витражей, попыток искоренить яркие цвета, красивую одежду и самых лютых гонений на колдовство. Это все кажется наследием средних веков – костры и люди в мрачных серых одеждах, уничтожающие все, что как-то бросает тень на церковь, но это в основном протестантская реформация, 16-17 веков.

На самом деле средневековое католичество было сильно и уверенно в себе, и порой было не против посмеяться над собой. На страницах книг того времени, в том числе религиозных, полно маргиналий – рисунков, не связанных с текстом, и там много оставленных переписчиками книг рисунков монстриков, чертей, а так же всяческих сексуальных сцен, соседствующих с текстами святых книг. Популярнейшие пьесы Декамерона содержали предельно откровенные сюжеты, с участием похотливых католических священников.

Мало того, католики пародировали сами себя, и с 13 веке проводили, например, Всепьянейшие соборы. Их бог – отче наш Вакх, сущий в вине, у которого просят «Хмель наш насущный дай нам на день сей и оставь нам закусить, как мы оставляем собутыльникам нашим!».

Придумывались пародийные святые – например, житие святой Сельди, которая прожила праведную жизнь, не богохульствовала, не прелюбодействовала с чужими женами, и была зажарена на раскаленной сковородке, и ее прямо сравнивают со аналогично казненным святым Лаврентием, настоящим святым, и подчеркиваю, что Селедка куда более святая.

Именно эту идею привез потом в Россию Петр 1, проводивший множество своих Всепьянейших соборов, где все носили совершенно нецензурные имена и чины, вместо вопроса «Веруешь литы?» спрашивали «Панствуешь ли ты?», пародировались церковные праздники, все кончалось попойкой, а Лефортов дворец даже освятили водкой и табаком во славу Бахуса.

Такие самопародии легко шли в католичестве как шутка. Сложнее в России, где на Петра начали коситься и называть Антихристом.

А вот протестанты как раз потребовали полной строгости, отказа от ярких красок, веселья, потребовали уничтожать витражи и сжигать картины с обнаженными телами. Вся эта мрачность и строгое ориентирование на демонстративную праведность, где и красный камзол или небесно–синее платье кажутся уже вызовом, способным вовлечь во грех и увести от веры – это протестантская реформация. И самые яркие костры для ведьм – тоже Реформация. К счастью это относительно быстро прошло.

 

 

Во втором веке появилась мысль, что Сын сотворен Отцом, и потом через  Сына сотворен весь мир.

Тертулиан, один из ранних столпов христианства, жил на границе 2 и 3 веков, и полагал, что о Отец, сын и Святой Дух едины, но было время, когда не было Сына, пока Отец ни сотворил его. Отец сотворил Сына, потому что хотел создать мир, и создал мир через сына, что бы тот был потом новым богом этого мира. Тут они едины, снова, но снова не с самого начала – сперва был Отец, а уже потом Сын.

Еще один титан, живший уже в 3 веке, Ориген, считал, что Бог как таковой – абсолютное единство, но в Отце все заключено потенциально, а в Сыне реализуется. Как замысел и исполнение, как потенциальная энергия и кинетическая. И когда Отец начал действовать, Бог обрел представление в новой ипостаси – в Сыне.

Вообще кстати идея того, что один бог – это ипостась друга, не именно христианская, там считали и египтяне, так считали и индийцы. Сехмет — это глаз Ра. Хепри и Атум — это Ра утром и Ра вечером. Кришна — это восьмой аватар Вишну, в котором он ходил по земле, и все аватары Вишну — это один Вишну. Все это его ипостаси.

Ориген славится еще одним смелым мнением – что душа существует до тела, в котором живет сейчас. Что душа перерождается во все новые и новые тела, и праведные души реинкарнируют в более совершенные формы, двигаясь к положению ангелов, а грешные – в стороны демонов.  Те, кто оказался в аду, могут потом переродиться в раю и наоборот, жители неба могут умереть и переродиться в аду.

То есть это в чистом виде несомненное учение о реинкарнации, еще одно, и на сей раз христианское. В нем не признает перерождение в форме растений или животных, но Ориген прямо учил, что:

«израильтянин может когда-нибудь попасть в число скифов, а египтянин — перейти в Иудею»

в результат реинкарнации.

Вообще не удивительно, на самом деле – гилгул, реинкарнация, есть в иудаизме, и Ориген  — грек, а античные греческие философы еще до нашей эры не только учил реинкарнации, но и соприкасались с буддизмом.

Позже он несколько отошел от этих взглядов, споткнувшись о вопрос, в каком же теле душа воскреснет для страшного суда. Ориген верил не в апокалипсис, конец света и уничтожение всех кроме избранных (в то время даже книгу Апокалипсиса еще не признавали канонической) а в апокатастасис – восстановление мира и всеобщее спасение. Но тогда в каких телах они все спасутся в новом мире? Сложный вопрос, но  – но вопрос решаемый, в иудаизме его решили.

На Никейском соборе осудили Ария, отрицавшего единство Отца и Сына.

А упомянутый уже Константинопольский собор 381 года утвердил еще и догмат о Троице, постановив, что надо верить в единую сущность — Духа, исходящего от Отца, самого Отца и Сына. Вот тут Троица, до этого бывшая лишь мнением, утвердилась. И начали новые распри между теми, кто это принял и не принял, а так же между сторонниками разных версий Троицы – Дух от Отца, например, или от Отца и Сына сразу.

16 век — Эразм Роттердамский провел исследования и пришел к выводу, что в Библии (не в решениях Соборов, а в Библии) словом «Бог» всегда называют только Отца, но никогда Сына.

Первые же протестанты потребовали отказаться от всех этих людских решений и вернуться к истокам – в том числе отказаться и от Троицы.

И по сей день миллионы христиан в разных христианских течениях отрицают Троицу и божественность Иисуса.

Но сам догмат снова создает странное положение вещей. Казнь пророка или святого была вполне логичной историей. А мнение что Иисус — это и есть Бог, сделало многое куда менее понятным. Человек умер за бога – это ладно. Но бог умер сам за себя? Сам себе молился? Сам стал искупительной жертвой принесенной себе? Кстати, об Одине пишут буквально тоже самое – он сам себе принесен в жертву на Иггдрасиле. Сам себя зачал от самого себя, и сам себя просил не посылать себя же на смерть, сам себе говорил «Отец, если будет на то воля Твоя, то отведи от Меня чашу страданий» и «впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» — то  есть, по сути, «не моя, но твоя воля будет», раз они одно.

Или Иисус говорил «иду к Отцу; ибо Отец Мой более Меня» — идти к самому себе? И явно сказано, что Отец выше Иисуса по словам самого Иисуса – тот не называл себя богом, не  претендовал на божественность и равенство с богом, и прямо говорит, что Отец, Бог,  больше его самого.

Делались попытки отыскать любые указания на Троицу, даже в Ветхом Завете – что странно, у иудеев-то точно нет троицы, и любой намек, который можно усмотреть, будет лишь подгонкой под ответ.

В Деяниях сказано:

«покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа».

И нет никакой Троицы, никаких «во имя Отца, и Сына и святого Духа», апостолы знали Иисуса, но не знали никакой Троицы.

Самое известное указание на троицу – это фраза из пятой главы Первого послания Иоанна:

«Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух, и Сии три суть едино»

Вроде бы все однозначно! Но эта фраза имеет собственное название – это Иоаннова вставка. Это самый яркий академически изученный и достоверный пример поздних добавлений в текст Библии. Этих слов нет в ранних оригиналах текстов, их нет нигде, до 4 века – до принятия Догмата о Троице.

В латинском издании Библии 6 века их нет, в издании 8 века их нет.

Мало того, в переводах на многие языки, включая славянские, этих слов нет и до 15 века.

А в Вульгате, стандартной латинской версии Библии, эти слова появятся только в 16 веке.

Елизаветинская Библия  — русская, на церковнославянском, 18 века – не включает этих слов.

Первый синодальный перевод, который в ходу до сих пор, сделан в 1820 году, и сделан с греческого текста, где эти слова были – и в синодальном они есть. Они стали для русской Библии общепринятыми только в 19 веке!

А самое ранние использование этих слов – это даже не Библия, а книга 4 века, «Апологетика против Пелагиан». Вероятно, с нее все началось, а потом уже слова дописали в Библию.

И сейчас ее снова убрали из очень многих мировых переводов Библии, куда она проникла, поскольку слишком хорошо понятно, что эти слова дописаны задним числом, что бы обосновать учение о Троице.

Хотя не факт, что специально, как прямую поделку – по одной из теорий это было что-то вроде пометок на полях, комментария, дающего отсылку к другому труду, где есть что-то по теме. И кто-то из переписчиков вписал ее прямо в текст, делая очередную копию с копии.

И это не единственное изменение текста – в словах  «Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест» изначально нет ничего про крест, он отсутствует в ранних вариантах рукописей. Это дописан задним числом, что бы указать, что Иисус точно знал, что его ждет распятие на кресте и что за ним идут через крест!

И не то, что бы злодей пробрался и все переправил – нет. Скорее просто это проблема переписывания с переписанных копий, ошибки копятся, и становится общепринятыми. Даже Винни Пуха когда на русский переводили, сократили книгу чуть ни в половину, и соединили разные истории в одну. А что говорить о многих веках копирования с копий и переводов, сделанных с других переводов?

Это вечная проблем переводчиков, актуальная даже в наши дни, когда с качеством переводов стало строго. Переводчик порой забывает, что его задача  — полноценно раскрыть чужое произведение на новом языке, и начинает думать, что он соавтор. Что он может написать лучше,  чем автора. Что переводя сказку для советских детей, он может переписать ее так, как писал бы советский автор для советских детей. Что переводя Алису в стране чудес, он может поменять ее имя на свой вкус — и первый русский перевод Алисы назвался Соня в Царстве Дива.

А в Японии в 19 веке издали небольшую книжку о истории любви на фоне войны с Наполеоном, и назвали ее «Плачущие цветы и скорбящие ивы. Последний прах кровавых битв в Северной Европе» — и наверное сам Лев Толстой не понял бы, что это — перевод его роман Война и мир на японский! До 20 века переводчики вообще не столько переводили, сколько пересказывали своими словами.

Переводчик или переписчик Библии точно так же видел в тексте что-то, как ему казалось, двусмысленное,   и дописывал что-то от себя, что бы все прояснить, на свой вкус. Или видел слова, которые расходятся с его мнением об учении церкви, и вместо того, что бы признать свою ошибку, решал, что ошибка в тексте — и исправлял ее. На свой вкус.

Можно быть чуть больше уверенными в текстах Ветхого Завета, потому что он еще и иудейский Танах, а иудеи  христианские правки себе записывать не станут. Его тексты не исправлялись и надписывались — но все равно менялись переводчиками.

Так в синодальном переводе появились копыта у тушканчиков,  и ангелы, которые играют на гуслях – и то и другое написано буквально. В оригинале не гусли, конечно, а древнееврейский музыкальный инструмент, но как-то не принято в подобных книгах делать сноски и объяснять термины, так что его просто заменили на русские гусли.

Или привычное  «В начале было слово» — там написано «Логос», и это Логос всегда привычно, как с старых переводах было, переводят как «Слово. Хотя у слова «Логос» среди значений не только «слово», но и «Причина» и еще штук тридцать вариантов значения. И «В начале было Слово» вполне могло быть переведено как «В начале была причина, причина была божественной и причиной всего был бог», например.

Фауст Гете пытается перевести эти слова, и подбирает варианты: «В начале было слово, в начале было дело, в начале мысль была!»» — именно поэтому, у «Логоса» десятки значений.

В оригинальном тексте Ветхого Завета, на иврите, есть Лилит  — в книге Исайи, где он описывает грядущее запустение некой земли, и пишет, что там звери пустыни будут встречаться с дикими кошками. Дворцы зарастут репейниками и поселится Лилит. Прямым текстом, именно так и написано – Лилит.

Иудейская Лилит – это демон, преследующий женщин, убивающий детей и опасных для мужчин, если те ночуют где попало, и ее места обитания – это запустение, заброшенные земли, которые и описывает Исайя, и как иудей пишущий для иудеев иудейский текст он логично указывает там иудейского демона Лилит.

Но когда Танах стал Ветхим Заветом Библии это стало не уместно. Ну какая Лилит у христиан, откуда? И в латинском перевод ее заменили ламией – античным монстром, в старославянском – онокентавром, это как кентавр, только получеловек – полуосел, а в синодальном – привидением и добавили в строки рядом с ней еще и русского лешего.

Теперь в Библии не сказано, что существует иудейская Лилит, зато сказано, что существует, в разные версия, лешие, ламии, онокентавры и привидения.

Переводчики короля Джемса 1, которого в России упорно переименовывают почему-то в короля Якова, переводили Библию на английский и слово «люцифер» — не имя, а просто слово, значащее «светоносный», оставили почему-то без перевода. Оно было принято за имя Люцифер – и его объявили падшим ангелом и Сатаной. Хотя именно Люцифер, как личность – это римский бог Венеры, один из нескольких, бог утренней звезды, аналог греческого бога Фосфора.

В Библии его вообще нет, а в первые века христианства слово  «люцифер» — «несущий свет» — было почетным титулом, и Иоанна Крестителя называли Люцифером – он как утренняя звезда сиял на небе, предвещая восход Солнца – Иисуса.

Позже Люцифера, как Сатану несущего свет, из Библии убрали, больше этого имени там нет, но представление, что Люцифер – это Сатана, живет и новость, что Люцифер был римским богом часто вызывает удивление, а порой заставляет подозревать римлян в сатанизме.

 

Еще серьезнее проблема подгонки задним числом смысла старых текстов под новые взгляды, которых не было на момент написания текстов. Медный змей как прообраз креста  и 318 епископов на соборе как предсказанные в числе 318 учеников Авраама – это было. Но сверх того, например, появились уверения, что Иисус предсказан в истории Ионы, которого каким-то образом проглотил кит, и выплюнул живым через три дня. Киты так себя не ведут, конечно, но в этом начали видеть предсказание воскрешения Иисуса на третий день – и приводить как доказательство правильности сформировавшейся новой веры.

Так задним числом создавались якобы исполненные пророчества, взамен оригинальных пророчеств о машиахе – правителе, несущем мир и давшем людям единую веры, которые так и не исполнены.

Авраам готов убить в жертву богу своего сына – это пророчество о жертвенной роли Иисуса, утвержденной Павлом. Сорок лет водил Моисей народ по пустыне – это указание на 40 дней, которые Иисус постился в пустыне.

Или самое масштабное – слова, на которые часто ссылаются, Исаия 7-14

«вот, дева во чреве примет и родит Сына, и нарекут  имя Ему – Эммануил» — дева родит сына! Имя не сошлось, но девственница рожает – это же ветхозаветное предсказание прихода Иисуса!

Но нет – «дева» — это не то, что написал автор, а то, как перевел переводчик! Это слова не из Библии, а из перевода Библии, и эта тонкость важна. Посмотрим оригинал – увидим совершенно иной смысл.

Для начала там подписано, про кого это – это предсказание рождения царя, который пошел против ассирийского, что и описано в главе.

И слово, переведенное как «дева» тут  не «девственница», а просто молодая девушка, не в годах. Девственница – «бетула» — «בתולה», а написано в оригинальном тексте  «алма» — «הָעַלְמָה» – молодая незамужняя девушка, как обращения «мисс», «сеньорита» или «мадам».

לָכֵן יִתֵּן אֲדֹנָי הוּא, לָכֶם—אוֹת: הִנֵּה הָעַלְמָה, הָרָה וְיֹלֶדֶת בֵּן, וְקָרָאת שְׁמוֹ, עִמָּנוּ אֵל

Так что не написано «девственница родит сына», а написано «молодая незамужняя девушка родит сына». И то и другое на русский можно перевести как «дева», а потом увидеть в этом слове нужный смысл.

В Книге Бытия  24-16 сказано

וְהַנַּעֲרָ טֹבַת מַרְאֶה מְאֹד בְּתוּלָה וְאִישׁ לֹא יְדָעָהּ וַתֵּרֶד

«девица была прекрасна видом, дева, которой не познал муж»

Вот тут уже именно девственница – дева, которой конкретно еще не познал муж, мужчина – и это совершенно другое слово!

Так что тексты Библии меняются, правят, дополняются и различаются. Это небольшие примеры, небольшие (но порой очень важные) отличия, а есть и куда большее расхождение – в числе книг, например, их наборе.

В пятом веке Апокалипсис был признан каноническим.  Лаодикийский собор 4 века указал перечень канонических книг и порядок их чтения, но Апокалипсиса там нет.

Есть в одном из правил Карфагенского собора – и вот это уже 5 век.

Апокалипсисов, кстати, было много, в том числе и гностических, но приняли в итоге только этот, как и в случае с Евангелиями, Посланиями, Деяниями, большая их часть была отброшена. Почему? Они не подходили под сложившееся мнение церкви. А раз так, то не церковь не права, а текст не прав, убрать его! И они не согласуются между собой. Почему? Потому что учение никогда не было единым и монолитным, не было никогда одного автор учения, одного мнения, которое потом кто-то сохранил, а кто-то исказил.

 

Иронично, что все знают о четырех всадниках Апокалипсиса — Чуме, Войне, Голоде и Смерти, но в Апокалипсиссе их нет. Во всяком случае Чумы — мор, болезни, чума, в ведении четвертого всадника, смерти.  Первый фигурирует несколько раз, и его описания местами точно согласуются с описание Иисуса, так что богословское толкование, не единственное, но частое — первый Всадник это сам Иисус. Но о каком Всаднике Чумы и речи нет.

Есть вот что:

«Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить».

И никаких намеков на чуму. А потом еще раз  описан:

«и вот конь, белый, и сидящий на нём называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует»

А судит на страшном суде Иисус – сказано, что Отец весь суд отдал сыну. И дальше про него же:

«Он был облечён в одежду, обагрённую кровью. Имя Ему: «Слово Божие». На одежде и на бедре Его написано имя: «Царь царей и Господь господствующих».

Это уж точно Иисус, так что Всадник Чумы – народное представление, можно сказать, а богословское толкование, не единственное, но распространенное – первый всадник сам Иисус!

И в Апокалипсисе написано про мятеж и падение ангелов — больше нигде. Так что до его принятия не было и общепринятой идеи о таком падении, но потом, как принято, ее обоснование нашли задним числом книге Исайи, где он пишет про звезду:

 

«Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своём: «взойду на небо, выше звёзд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера;  взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему».

 

Вот только это не про ангелов,  звезды — частый в Библии символ высокого положения, и если назад пролистать, то сам иудейский пророк Исайя четко подписал, про что его пророчество, прямо, однозначно, без малейших намеков на возможность иного толкования, без метафор:

 «Пророчество о Вавилоне, которое изрёк Исаия, сын Амосов»

И звезда здесь — исключительно человек, царь Вавилона, беду которому он пророчит.

 

Но вроде бы с принятием именно этого Апокалипсиса все, Библия собрана – люди окончательно решили, по своему сугубо человеческому мнению, какие книги признать вдохновленными богом. Даже если книги и правда от бога, то решать, какие признать вдохновленными а какие нет, какие из бесчисленных Евангелий использовать, а какие нет, все равно взялись люди.

И решения у них снова разные, и теперь у кого-то там 66 книг, а у кого-то 88. Эфиопская церковь признает Книгу Еноха и Книгу Юбилеев – а остальные их отрицают, как апокрифы.

Зато Ассирийская церковь отрицает часть Посланий Апостолов и все тот же Апокалипсис, признанные другими.

Протестанты призвали отринуть мнение людей и обратиться к Библии, но что включить в Библию – это и есть мнение людей! И Библия не одна – Библий много, в разных версиях.

 

6 век – в Византии воцаряется император Юстиниан. Он был уверен, что император решает не только вопросы светские, но и религиозные, и может указывать, кому и во что верить. Он созвал Собор, и на него не все согласились приехать – римского Папу пришлось похитить и привести насильно.

Цель этого собора – осуждение Оригена и его учения как ересей. Юстиниан не верил в предложенные Оригеном концепции христианской реинкарнации, а значит никто не должен был в них верить. И используя как аргументы, так и прямое давление и угрозы, Юстиниан принудил всех собранных им  участников Собора подписать решение, что любой, кто верит в переселение души – еретик.

Вот тут, в 6 веке, христианство официально отринуло бытовавшие (хотя и не ставшие признанными) концепции многих жизней, реинкарнации.

 

Дальше – много всего. Попытка бороться с языческими название созвездий (Орион, например), планет, названных в честь римских богов (Марс, Венера, Юпитер – это все боги). Безуспешная, очевидно.

Отказ видеть в боге источник зла и появление «теодиции» — оправдания бога, объяснений, почему от бога, который есть только добро и от которого исходит только добро, в мире столько зла. Это «проблема зла» — и она создана внутри самого же христианства и им самим, его постулатом, что бог – добро. Хотя если все от бога, то и добро и зло от бога — и Ветхий Завет говорит от имени бога же:

«Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это»

а еще

«Не от уст ли Всевышнего происходит бедствие?»

или

«так говорит Господь: вот, Я готовлю вам зло и замышляю против вас».

Оригинальное понимание – все от бога. А раз все – то и добро и зло, и ветхозаветный бог сжигает города со всем населением, включая не успевших еще согрешить младенцев, требует кровавых жертв и устраивает потоп, убивая все живое. Новое прочтение бога говорит, что бог есть одно только добро – и это совершенно не согласуется с Ветхим Заветом, с изначальной религией. Это и создает проблему, которую потом веками пытаются решить.

Появляются те, кто решает, что Ветхий Завет вообще не нужен, от него нужно отказаться, он не христианский, а только иудейский. Появляются советы не начинать с Ветхого – читать сперва Новый, что бы установить в голове набор более поздних концепций, а потом, читая ранние, в Ветхом, подгонять их под эти поздние – иначе одна книга с другой не сойдется.

Но если все добро от бога, от кого зло? Формируется новый образ Сатаны – как врага не только людей, но и бога, как падшего ангела и правителя ада. Как источника зла, греха, как злого антибога, и даже того, кто правит ведьмами и заставляет их творить зло.

Иудейский Сатана, в оригинале – ангел, который проверяет людей на верность богу. Людям он враг и искуситель, но богу – верный слуга. В Ветхом от фигурирует в книга Иова, и там назван ангелом, и  действует сообща с богом и по его прямому указанию, насылая на Иова страдания. Христианский Дьявол как правитель ада, источник греха и враг бога, восставший против него – поздняя разработка и уже именно христианская. Сатана и Дьявол – даже не одно и то же.

Появляются учения о чистилище и мытарствах, обширные пантеоны святых, покровительствующих всему на свете, которым теперь молятся. Святым, а не богу – хотя Иисус сразу прямо указал, что молиться надо только Яхве, и как иначе. Молиться, напомню, коротко и уединенно – но молятся ему самому, в том числе на длинных и массовых молебнах.

Появляется масса ритуалов, таинств, обычаев, созданных людьми. Иисус не устанавливал правил крещения, апостолы не венчались и не исповедовались в храме, не носили крестов. Но чрез многие века камнем преткновения, поводом для конфликта, а то и убийств, становится вопрос, ходить ли на венчании по часовой стрелке вокруг алтаря или против. Или вопрос готовить хлеб пресный или сдобный.

И вот тут пора спросить – во всех этих идея, догматах и построениях, есть хоть какая-то роль самого Иисуса? Где он вообще? Где его личное учение, где его принципы любви и строгого соблюдения Закона Моисея, где хоть что-то от именно его учения, от его Нагорной проповеди и прочее?

 

Даже начал именно христианство – или все же паулианство, скорее – как отдельную религию  не Иисус, проповедующий среди иудеев, а не знавший его живым  Павел, сам себя назвавший его учеником.

 

И что теперь? Христианство – учение Христа? Нет, это всегда множество учений, созданных по мотивам сказаний о Христе.

И в нем никогда не исчезал гностицизм – катары, альбигойцы, русские хлысты, современные Гностические Церкви. А еще христианские мистические учения, мартинизм, антропософия, не христианство, но тесно с ним связанные и основанные на нем.

И религии, отколовшиеся от христианство, или как-то происходящие от его идей  – бахаи, мормоны, растафарианство основанное на вере в бога Отца, и Библии – но с Африкой в роли земли обетованной и превращением изначально христианской основы в специфическую африканскую религию.

И даже вуду, которое так тесно смешалось с христианством в веках соседства, так много христианских персонажей приняло в свой пантеон, что в 19 веке  Папа признал его еще одним христианским течением.

Кто-то верит, что бог – Троица, а кто-то  — что Иисус только человек, или наоборот – только бог. Кто-то уверен, что он воскрес телесно, а кто-то духовно, кто-то отрицает крест и существование души, кто-то верит во всеобщее спасение, кто-то крестит один раз, а кто-то многократно. А кто-то и вовсе учит, что Христос и Иисус – разные вещи, что Христос – это дух, который воплощается в разных телах и потому он не один. Христосов в мире в любой момент времени много. Последнее, кстати, мнение хлыстов – неофициальной, но судя по всему третьей по популярности религии Российской Империи, гностического христианства, к которому принадлежал Распутин.

И каждый скажет про других, что он – еретики, а у него истинная вера, идущая прямо от Иисуса! Но не было никогда одной веры, идущей от Иисуса. Иисус проповедовал иудейский Закон. Павел заметно изменил его учение и сделал его новой религией – но и его мнение не стало признанным всеми, и христианство всегда было набором близких, но разных, учений, объединенных образом Иисуса, не основателя, но главного героя.

И сам Иисус к тому, что мы видим вокруг и называет христианством, почти никакого отношения не имеет, и если бы он мог перенестись из 1 века в наши дни, он едва ли бы узнал в церковной литургии что-то, хоть немного схожее с его проповедями. Он бы не понял, наверное, что такое «христианство», почему его считают богом, и стоя посреди Ватикана едали бы понял, что люди вокруг него, отринувшие Закон Моисея – последователи его проповедей.

Так что Иисуса я не могу назвать одним из учителей человечества. Христианство  стало одной из основ нашей жизни, культуры, мировоззрения, и даже оккультизма. Это несомненно. Любите вы его или нет – его роль немыслимо велика. Но Иисус к нему не имеет никакого отношения.