- Фрида Харрис — Алистеру Кроули
Мортон-хаус,
Чизвик-Молл,
10 мая 1939
Дорогой Алистер!
Ваша помощница забыла отправить написанное вами письмо, но позвонила
мне и прочитала его по телефону. Я, в свою очередь, сожалею, что мне
приходится писать об этом прямо, — ведь я очень высоко ценю нашу
дружбу и ваше наставничество, — но вы сами всё портите, когда
пытаетесь превратить меня в своего банковского и финансового
консультанта. Я уже не раз говорила вам, что у меня нет ничего,
кроме еженедельного пенсиона, и что я отчисляю вам из него столько,
сколько могу себе позволить.
Если вы рассчитываете, что Таро принесет вам деньги, или надеетесь
воспользоваться для его продвижения моим положением в обществе, —
боюсь, я не самое подходящее орудие для подобных предприятий. Я
намереваюсь выставить карты анонимно, поскольку скандальная
известность мне не нужна.
Ваши книги изумительны, но вам не стоит рассчитывать, что читающая и
деловая публика будет покупать их: эти люди не желают думать. <…>
[Фрагмент отсутствует.]
- Фрида Харрис — Алистеру Кроули
Понедельник, 18 сентября [1939 г.]
Дорогой Алистер!
Не могли бы вы заглянуть в «Le Chatier Sarve» на Сент-Джеймс-стрит и
спросить, не наклеют ли они мои рисунки на картон так же, как те,
которые я видела у вас? Если вас не затруднит, захватите с собой
образец, пожалуйста. И, будьте так добры, спросите, сколько это
будет стоить. Я подумывала о «Грин энд Стоун», но сейчас у них не
осталось хороших работников, и у меня нет к ним доверия. Был один
замечательный мастер в небольшой лавочке на Пелэм-стрит, по левую
руку, если идти от центра. Если она еще не закрылась, в витрине
должны быть вывешены образцы. Этот мастер когда-то прекрасно наклеил
на картон и обрамил несколько рисунков для Ника, и взял недорого, но
я не помню, как его зовут. Можно было бы обратиться в галерею Роули
на Черч-стрит, Ноттинг-хилл-гейт, но они там чересчур привередливы и
несговорчивы. Особенно важно проследить, чтобы рисунки покрыли
негорючим тальком, название которого знал один мастер из «Гейтс»,
который там больше не работает. Может быть, в «Блоу-Бабблз» вам
скажут, как называется эта смесь?
Названия карт в указателе, который вы мне переслали, ни о чем мне не
говорят. Я несколько часов потратила, чтобы разобраться, что из них
что. Слишком уж они напыщенные. Я, с вашего позволения, предпочла бы
старые названия. Терпеть не могу все эти шумные словеса. Какие
именно надписи должны быть в бордюрах? Не хотелось бы ошибиться, а
потом переделывать: это очень трудная работа.
Стоило мне закончить Десятку Мечей, как Россия взялась за оружие. Во
что мы ввязались?! Вы так и не прислали мне указания по поводу
Дурака. Не забудьте, пожалуйста.
Вы не обратили внимания, что все — ну, или почти все — названия
сефирот в упомянутом указателе написаны с ошибками? Будет просто
ужасно, если их так и напечатают. Кроме того, по-моему, вы так и не
объяснили толком насчет Цадди-Императора. Не могли бы вы сделать
чертеж? Я читала вашу книгу Энн Кристи по вечерам. Ей было очень
интересно, но непонятно, и, боюсь, она так и не разобралась. По
этому вопросу будет больше всего возражений. Если не секрет, имеется
ли хоть какая-нибудь причина, по которой нужны 2 петли? Ну да! И
если есть, то почему бы не пронумеровать Императора как «17 или IV»
либо «4 или 17», и точно так же — Звезду, и таким же образом
поступить с Силой XI и Правосудием VIII? Возможно, я все неправильно
понимаю, но, если так, то вам придется объяснить понятнее, потому
что интеллект у меня несколько ниже среднего.
Bientot2,
Фрида Харрис.
[P.S.] Из-за запрета на бензин не могу добраться до Фокса, и он тоже
не может до меня доехать. Кто такая мисс Беддальф и где она живет?
Постараюсь сделать для вас красивый чертеж, если вы пришлете
приблизительный набросок. Думаю, можно расположить 4 и 17 на
поворотной оси. Еще довольно занятно представить, как ходило бы
Солнце по такому перекрученному зодиаку.
- Фрида Харрис — Алистеру Кроули
Роллинг-Стоун-Орчард,
Чиппинг Кэмден,
Глос[тершир]
3 ноября 1939 г.
Дорогой Алистер!
Картину не доставили вовремя из-за того, что мои друзья из
Вулстэплерз-Холл уехали и заперли дом, а я, как вы знаете, там не
живу. Так что, если ваши письма не доходят, то все дело в том, что
их некому забрать, потому что сейчас все в отъезде. Гораздо лучше
было бы писать на адрес, указанный выше. Картина в конце концов
благополучно прибыла. Майклу Джасту я написала. Стептоу, очевидно,
отпечатал еще порцию фотографий: он прислал мне счет.
Кажется, я нашла мастера в Лимингтоне, который сможет продолжить
растяжку и наклейку картин; надеюсь встретиться с ним в воскресенье.
С этой наклейкой еще предстоит уйма хлопот.
Было бы неплохо, если бы вы смогли приехать сюда на денек на
следующей неделе и посмотреть на Мечи. При мысли о том, чтобы везти
их в Лондон неуравновешенными, меня охватывает суеверный ужас.
Мы и так уже лезем на стенку от этих бесконечных солдат; если я не
доберусь наконец до Пантаклей, наши края превратятся в гарнезонный
городок (знаю, что это слово пишется как-то по-другому, но словаря у
меня нет, а чем дольше я на него смотрю, тем более странным оно мне
кажется.)
Кабачок «Ноэль Армз» оказался очень приятным. Подойдет ли вам
следующий вторник? Есть хороший поезд: он уходит с Паддингтонского
вокзала в 1:45 и прибывает в Чиппинг-Кэмден в 4:24, а от станции
здесь ходит автобус. Если пожелаете, можете остаться и на среду, а
уехать в четверг, но в выходные, говорят, свободных номеров не
будет. Пожалуйста, сообщите мне сразу же, будет ли это вам удобно, —
я, со своей стороны, буду надеяться, что вы приедете. Если да, то я
перешлю вам билет.
Очень надеюсь, что с Мечами все в порядке, потому что переделать их
я уже не смогу.
Я самым кропотливым образом исполнила все ваши указания
По поводу ваших штор. Те, что имеются у Уитли, слишком малы. Окна у
вас просто огромные! Если вам все-таки нужны шторы, то у миссис
Бланш есть несколько подходящих покрывал. Я раньше и сама вешала их
на эти окна; было очень уютно и вполне приятно на вид. Покупать
новые шторы для этой квартиры я не хочу, потому что собираюсь от нее
избавиться.
Делаю Короля Пантаклей. То, что у меня вышло раньше, мне не
нравится. Мне одолжили настоящий молотильный цеп — вот такой [в
рукописи следует рисунок], отличный инструмент из прочного дерева.
Справиться с ним очень трудно Почему вам не понравился мой вопрос о
яйце? Не потому ли, что вы не знаете ответа? По-моему, это
интересно: ведь живое яйцо начинает двигаться, если через него
пропустить, назовем это так, электрический ток. Для меня это —
настоящая магия. Я думала, вам тоже так покажется. Здесь все честно,
без дураков; в деревнях именно так и проверяют яйца.
Всегда ваша,
Ф.Х.
- Фрида Харрис — Алистеру Кроули
Дорогой Алистер Магомет!
Принцесса с Ребенком чувствуют себя хорошо.
Постараюсь ответить на ваше письмо вразумительно.
- У меня есть рисунок Зодиакальной Петли. Хотите ли вы, чтобы я
сделала приличный чертеж на основе вашего наброска?
- Не могли бы вы скреплять свои заметки не простыми зажимами [в
рукописи следует рисунок], а скрепками [в рукописи следует рисунок]?
А то они рассыпаются и потом я не могу собрать их в правильном
порядке и перенапрягаю глаза.
III. С Хилтоном все улажено.
- Заголовок для бордюра я отправила вам потому, что не была
уверена, все ли там правильно. Я не знаю, что делать. Попытаюсь
что-нибудь придумать. Распридилить [sic!] Жезлы и Диски так, чтобы
они были одинакового размера, я, разумеется, могу. Не хочется еще,
чтобы в нижней части было слишком много надписей, но я попробую
сделать так, как вы предлагаете. Как я говорю, «гробовщик с голоду
не умрет».
- Что касается ваших книг, то, я полагаю, вы и сами прекрасно
знаете, что, будь они написаны на санскрите, новичку и то пришлось
бы легче, и что любой читатель на них попросту голову свихнет.
Поэтому люди разумные (вроде меня) отщипывают от них по кусочку, да
и то, когда чувствуют себя в силах это переварить. К тому же, они
вызывают целую бурю эмоций, а я, в отличие от вас, не способна
сидеть на диете из горячего карри. Кстати, я напрочь забыла, что я
имела в виду под этой «Нэнни-Нэнни» [?]. Рада слышать, что вы меня
не поняли, — так вам и надо! И что это еще за лепные работы вы для
меня припасли? «Сделайте Чаши поглубже! Поверните всю карту под
углом!» Поймите, наконец, что все это делается на плоскости! Чтобы
сделать то, о чем вы просите, понадобилась бы аппликация или
скульптура.
Впрочем, я так и знала, что придется что-то переделывать. И я буду
следовать вашим указаниям, насколько позволят бумага, текстура и
композиция. Справедливость я тоже переделаю, будь она неладна!
«Удовлетворенная женщина»! Полноте, да бывают ли на свете такие
чудеса? Могу себе представить, какой дурацкой улыбкой она бы
встречала рассвет! Но, так или иначе, я хочу сначала закончить всю
экспериментальную работу, хотя Меркурий уже вопит и требует, чтобы
его вернули в материнское чрево и дали воплотиться вместе с его
товарищами. Одним словом, я намерена корпеть над Пантаклями и
Вселенной до победного конца, а вы тем временем успеете поменять все
карты, вставить их в дорогие рамы, вынуть обратно и поменять еще
раз, так что в конце концов вся эта колода обрушится нам на голову,
как Алисе в Зазеркалье. Спокойной ночи!
Ф.Х.
- Алистер Кроули — Фриде Харрис
57, Питерсхэм-роуд,
Ричмонд, Суррей
19 декабря 1939 г.
Дорогая Фрида!
Поступай согласно своей воле: таков да будет весь закон.
Нынче утром прибыло благословение от Отца Джексона. Я чрезвычайно
счастлив и благодарен.
Я собирался послать вам канон чистоты3, но пока что не нашел
экземпляр, предназначенный лично для вас. Я чудовищно
переволновался. Последнее письмо от Гермера пришло 30 ноября, и с
тех пор от него не было ни слова, а это очень необычно. Прежде он
давал о себе знать по меньшей мере раз в неделю, а чаще два. Так что
я все время беспокоился и не находил себе места.
Вдобавок, я получил очередное доказательство специфического
идиотизма, которому я подвержен всю жизнь. Целую неделю я не мог
взять в толк, почему так больно таскать уголь вверх по лестнице, и
только вчера вечером меня осенило, что это люмбаго. Я включил
инфракрасную лампу — и через полчаса все прошло. Это вечное мое
недоразумение: на меня нападает какая-нибудь болячка, с которой я
уже сталкивался сто раз; лекарство мне прекрасно известно; однако
сложить два и два — выше моих сил. Не понимаю, почему так
происходит. Престранный психологический выверт. Итак, ваши письма
пришли вчера. Ваш пункт 1. Да, пожалуйста, сделайте приличный
чертеж.
Ваш пункт 2. Термины, которые вы использовали для обозначения обоих
в равной мере неудовлетворительных инструментов, иногда применяемых
для скрепления бумажных листов, я нахожу столь же
неудовлетворительными, как и вышеупомянутые орудия. К счастью, вы
снабдили меня рисунками, каковые я и принял за руководство к
действию. Фрейд непременно сделал бы далеко идущие выводы из ваших
предпочтений в данном вопросе.
Ваш пункт 3. По поводу Хилтона — большое спасибо.
Ваш пункт 4. На протяжении многих лет я отдавал предпочтение слову
«распределить», прискорбно пренебрегая формулировкой «распридилить»,
вне всяких сомнений гораздо более точной. Разумеется, я отдаю себе
отчет, что провести упомянутое распределение можно и таким
кривобоким манером, но мне в любом случае не нравится, что вы
испортили крылатый шар, а еще более серьезный недочет заключается в
том, что вы положили самые густые тени именно на тот предмет,
который, по сути дела, должен быть самым светлым.
Ваш пункт 5. Таким путем вы ни к чему не придете. По-видимому, вам
кажется, что для понимания духовных материй необходимо некое
исключительное право, какое-то чувство особого привилегированного
статуса. Почему же тогда вы не подходите с подобным беспардонным
высокомерием к таким предметам, как логика или математика? Бертран
Рассел4 пишет в тысячу раз сложнее, чем я, но его вы понимаете
лучше, потому что принимаете как данность, что над этими предметами
нужно много работать, — а необходимость работать над моими текстами
вызывает у вас только раздражение.
Далее, по моему опыту, удовлетворенная женщина и впрямь встречает
рассвет (или любое другое время суток от рассвета до пяти часов
пополудни) самой что ни на есть дурацкой улыбкой. Но как только она
перестает улыбаться, приходится начинать все с начала.
То, что наши труды закончатся как «Алиса в Стране Чудес», я предвижу
уже давно; однако там, если вы помните, именно это помогло ей
пробудиться и увидеть красоту жизни.
Фотографии меня очень порадовали. Цвета Тройки Мечей я не помню, но
сердцевина розы должна быть темно-малиновой, а прожилки на лепестках
— черные и сильно волнистые. Десятка Чаш. Это восхитительно, но от
фона я не в восторге: он должен выглядеть угрожающе. В этой карте
есть нечто чрезвычайно зловещее. Подразумевается болезненный голод,
порожденный пресыщением, — вроде тяги наркомана к наркотику. И в то
же время, это, разумеется, последние предсмертные судороги
нисхождения в иллюзию, неизбежно влекущие за собой завершение цикла
через пробуждение Дряхлого Всеотца.
Теперь, что касается моих замечаний по поводу «Справедливости» или,
как мы предпочитаем ее называть, «Исправления». Запомните это
название, пожалуйста. Перечитывая свое описание этой карты, я нашел
ошибку: вместо «Phalax» должно быть «Phallic». Есть еще несколько
ошибок в орфографии и пунктуации, но вы, без сомнения, сможете
исправить их сами в меру своего разумения. Полагаю, я был в
препаршивом настроении, когда критиковал эту карту, и все-таки я
по-прежнему убежден, что перья Маат получились слишком условными и
бессодержательными, а Голубь и Ворон — и вовсе неуместными; да и
мозаичный пол оставляет желать лучшего. В целом же карта, на мой
взгляд, чересчур холодна: ведь Весы — это знак золотой осени, поры
туманов и спелых плодов, наперсницы зрелого солнца. Вы вложили в эту
карту идею статического равновесия, тогда как здесь оно должно быть
динамическим. Природа — это вам не бакалейщик, отвешивающий фунт
сахара; это — процесс компенсации сложных ритмов. Вам бы надо
почувствовать, что каждое исправление исполнено великой страсти:
компенсация должна быть праздником, а не самодовольством бухгалтера
при виде сошедшегося баланса. Мне кажется, эта идея служит очень
важным комментарием к тексту «Бытие есть чистая радость», и я
убежден, что в данном отношении весьма существенна связь этого знака
с Венерой и Сатурном. Компенсация — это не что иное, как «освежение
Дряхлости Всеотца», постоянное возрождение изначальной чистоты из
иллюзии, достигшей последней стадии. (Сравните с тем, что я говорил
выше о числе Десять).
Удивительное дело! Оказывается, одна карта может требовать
совершенно иного подхода, чем все остальные. Исключительная
сложность всей нашей работы заключается в том, что нам нужно создать
идеально гармоничную колоду; и именно по этой причине я так
настаиваю на необходимости Личной Точки Зрения.
Ощущаемое вами отсутствие форм и лиц — не более чем симптом всеобщей
болезни, поразившей современную душу. Это неверие в собственные
творческие силы. Здесь корень гомосексуальности в том смысле,
который вкладывают в нее в этой стране, и корень всех этих
сумасбродных течений — неотомизма5, бухманизма6, дадаизма7,
сюрреализма8. Довольно далеко это зашло у Пикассо: он попытался
нарисовать «стул вообще» — такой, чтобы его нельзя было счесть
каким-либо конкретным стулом. Следовательно у этого стула не должно
было быть ни цвета, ни формы; но чтобы оставаться стулом, он должен
был служить опорой для человеческого тела; и в результате вышла
горизонтальная линия. Но это метафизика, а не искусство; это не
люди, а какие-то бесполые полоумные существа, обескровленные своим
тщедушным кастовым мышлением; не могу представить себе, чтобы
кто-нибудь из них сумел принять командование «Эксетером», «Аяксом»
или «Ахиллесом»9, а мужчина, не способный этого сделать, — не
мужчина вовсе, а что-то вроде пудинга; против пудингов вообще я
ничего не имею, но беда в том, что все эти люди, отвергающие
простоту, отвергают и мужественность как таковую; они ткут свою
онанистическую паутину скверны; они — пустые оболочки, сброшенные с
Древа Жизни, омерзительные лярвы. Несчастье ваше, что вам пришлось
слишком много общаться с такими людьми без надлежащей медицинской
подготовки, которая помогла бы распознать их болезнь; у них остались
только жалкие огрызки соображения — и никакой широты кругозора,
никакой гармонии, ни малейшего чувства пространства, природы или
свежего воздуха. Их ничтожные ухищрения привлекают вас точно так же,
как любого из нас в минуту праздности может привлечь шахматная
задача или сборка мозаики, но вам недостает познаний в психологии и
психопатологии, чтобы удержаться от рокового шага за край обрыва, на
котором кончается всякий здравый смысл; слишком уж всерьез вы
принимаете этих недоношенных насекомых. В каком-то смысле мы бы не
погрешили против истины, заявив, что самое важное в жизни —
правильно заполнить какую-нибудь дурацкую официальную бумажку;
однако это справедливо лишь для диссонансной вселенной этой самой
бумажки. Вера в подобные искусственные ухищрения грозит обернуться
кошмарным сном, для пробуждения от которого вам, собственно, и
придется воскликнуть: «Да это же всего-навсего колода карт!»
Весь современный мир, как я его вижу, погряз в такого рода
затруднениях; но на самом деле подлинные нужды человека в наши дни
остаются теми же, что и всегда: это пища, кров, любовь и свобода. В
этом, грубо говоря, состоит общая истинная воля человечества как
вида; и любые выдумки, не подчиненные этой воле, суть заблуждения.
Возвращаясь к «Исправлению», эти птицы ужасно меня раздражают.
Думаю, им здесь не место. Сдается мне, они прилетели из Ноева
ковчега. Лучше упростить эту карту, убрав их вовсе. Я уверен: когда
мотив танца Венеры и Сатурна утвердится в вашем воображении как
следует, вы создадите новую танцовщицу, которая вам понравится
больше нынешней.
Должен подчеркнуть, что эта боязнь лиц — отвратительное проявление
трусости. Это ведь природный инстинкт — ассоциировать выражение лица
с нравственными идеями, а ваша задача — проиллюстрировать именно
нравственные идеи, или, вернее сказать, идеи магические. В данной
конкретной карте это не так уж важно, поскольку по традиции
Правосудие слепо; но, с другой стороны, скрытое лицо предполагает
обман, что решительно противоречит смыслу этой карты; только
прихвостни инквизиции или фемгерихта10 вершили свое так называемое
“правосудие” под капюшонами.
Беспристрастие — красивая идея, но вы с ней недалеко уйдете, если
будете допускать, что ее олицетворением может оказаться какой-нибудь
демон зловещей тьмы.
А теперь я подумаю, чем отплатить вам за Магомета.
Любовь есть закон, любовь в согласии с волей.
С братской любовью,
ваш [Алистер Кроули].