Буддизм, история и суть. Часть 5

Буддизм – 5. Школы махаяны

00:00 мадхъямака  06:50 йогачара  09:43 дзен (чань) буддизм  22:07 амидизм  25:22 школа цветочной гирлянды

Первое видео
Следующий выпуск

От Нагарджуны идет ранняя школа буддизма внутри течения Махаяны – Мадхъямака. Махаяна и прочее – это не именно одно течение, единое и цельное, это большая религиозная ветвь, у которой много версий, подобно тому, как протестантизм включает в христианстве множество религий.

И вот это вот все, собственно, буддизм  с пустотой — Мадхъямака. Реальность мира не отрицается, ни в конем случае, мир объективен и достоверен! Но все, чем мы его считаем тоже пустота. Даже буквально, кстати – алмаз есть самый твердый минерал в мире. Но он – из атомов, разделенных пустотой, и сами атомы – это наборы частиц в вакууме, а сами частицы – скорее волны, энергии, но не  скопления какого-то вещества, они порождаются вакуумом и уходят в вакуум.

Алмаз реален, но он вовсе не то, что мы видим, глядя на него, не воспринимая ни атомов, ни частиц. Он именно что пустота, даже физически. Он цельный и твердый? Нет – он набор сгустков энергии в вакууме.

Он имеет какой-то цвет? Да, в нашем восприятии – но «цвет» — это то, как наш мозг интерпретирует сигналы от нашего глаза, способного воспринять узкую часть спектра электромагнитных волн. Цвет – не качество алмаза, а качество нашего восприятия, с другим строением глаза, как у дальтоника или пчелы, цвет будет казаться другим. Древние греки не говорили, что небо синее – говорили, что оно бронзовое. Не потому, что  они были дальтоники, а потому, что иначе воспринимали и называли цвета. Цвет – условность. Пустота.

Он постоянный и неизменный, лежит перед нами в витрине ювелирного магазина? Нет, он кажется неизменным, но  в нем непрерывно движется атомы, частицы, волны, он испускает какие-то излучения, тепло, гравитацию и прочее. Он меняется непрерывно и ни на секунду не пребывает в покое! Эйнштейн в этом месте, кстати, напоминает, что физически не может существовать идеального покоя. Алмаз меняет непрерывно – просто мы не видим эти перемены.

Вот это – пустота, шунья. Все феномены – пустота. Ваше Я – пустота. Ваш гнев, страх, ненависть – пустота. Так зачем тогда пустоте ненавидеть пустоту  пустой ненавистью, какой от нее толк? Само понятие пустоты – и то пустота, это лишь наше понятие, в нашем восприятии.

Но если все пустота, значит ничего нет? Нет, все есть! Просто мы не воспринимаем все, как есть на самом деле. Все реально, но это конечная реальность,  истинная природа мира, не замутненная нашими иллюзиями и невежеством, нашим восприятием и нашими трактовками. Мы видим Майю, набор иллюзий. Татхата – реальное состояние мира, которое мы не видим, если не достигли просветления.

Тхеравада сосредоточена на изучении сансары и познании, что она есть страдание, вызываемое нашими желаниями. Я хочу того и этого, не получаю, страдаю. Или получаю, но хочу уже чего-то еще и страдаю. У кого-то слишком черствый хлеб, у кого-то слишком мелкие бриллианты, но все хотя чего-то больше и страдают.

Тхеравада принимает монашеские обеты и учиться жить с минимумом привязанностей и желаний, а нет желаний – нет и страданий. Нет привязанности – вот вам и нирвана пришла! Но Тхеравада изучает сансару, по сути.

А Махаяна сосредотачивается на понимании того, что сансара есть пустота, страдания есть пустота и все это порождается невежеством, скрывающим  татхату, подлинную реальность. И стремится к постижению это конечной  реальности. И обнаруживает, что нет страданий, и их уже не надо прекращать. Что нет разницы между нирваной и сансарой, и к нирване не надо стремится – мы уже в нирване, оказывается!  И были там все это время, но сами не знали об этом.

И Нагарджуна изменил понимание роли человека. До этого его воспринимали как того, кто желает и страдает. И своими желаниями сам себе производит страдания, человек – фабрика по производству проблем для самого себя, и ее работу надо остановить! Это – Тхеравада.

Но Мадхъямака рассматривает его как человека познающего. Мир – реален, а авидья, наше невежество, помраченность, не дает увидеть реальность. И человек должен именно познать мир, как он есть на самом деле! Понимая пустоту всех феноменов, понимая, что они реальны не больше, чем отражение теней в зеркале,  он поймет то, что стоит за ними.

И познает, что ему не от чего освобождаться, не к чему стремится, цель  достигнута изначально и всегда была достигнутой. Это познание и освободит его. И это уже как у гностиков, учащих, что гнозис (внутренне знание сути мира) спасает душу. Или как Иисус говорил – «Царство божье внутри вас!». А раз так, то не надо к нему стремится как к чему-то внешнему, надо лишь понять его в себе.

И становится понятно, что сансара – иллюзия, перерождения – иллюзия, необходимость рождаться и умирать – иллюзия. И все привязанности, с которыми борется Тхеравада – иллюзия. И вот вы уже вне  колеса перерождений. И даже вне понятия нирваны и сансары вообще.

И, попутно, замечу, что идеи, что все пустота, и что все непрерывно меняется, что все относительно, находится в движении, не зная абсолютного покоя, это не только идеи буддизма, но и идеи физики, новые и современные. Физика к ним пришла с открытие строения атома, как скопления непрерывно движущихся частиц.

Частицы – это по сути скопления энергии, которые движутся (некоторые, как фотон, не имеют массы покоя и вообще существуют только в движении и никак иначе), и вдобавок атомы отталкивают друг от друга. Когда я стою на полу, я не проваливаюсь в него потому, что атомы пола отталкивают атомы моего тела, частицы отталкиваются, с точки зрения физики  и на уровне расстояний атомного масштаба, я не касаюсь пола – я завис над ним за счет силы отталкивания частиц. А сами частицы образуются и разрушаются.

И буддизм тут снова удивительно сходится во мнениях с физикой. В буддизме есть понятие «калапа». Это еще в Тхераваде, и это мельчайшие частицы  материи, которые образуются и разрушаются. Калапы возникают, как сплетение взаимодействующих энергий, непрерывно движутся, разрушаются. И они отталкиваются друг от друга, обеспечивая чувствование форм, и если я не проваливаюсь сквозь пол, и ощущаю его ногами, то это потому, кто частицы отталкиваются друг от друга!

И это за пару тысяч лет до физического открытия частиц и строения атома.

Но вернемся к истории и течениям буддизма.

Махаяна началась!

То же время, то же место,   еще одна система Махаяны — Йогачара.  Здесь считают, что это еще один поворот колеса, еще одно учение, у истоков которого стоит сам Майтрея – будущий Будда, который пока в ином мире, как бодхисатва, но придет однажды в наш мир на смену Гаутаме. Теософы, кстати, в свое время нашли того, кто приведет Майтрею и радостно ждали его приход в начале 20 века, но как-то не заладилось и ничего не вышло.

И пока он в небесном мире Тушита, откуда вроде как и преподал эту версию учения людям так же, как Гаутама проповедовал жителям всех миров.

Тут я буду покороче, и напомню понятие Алая-виджняна, коренное сознание. Так вот, йогачара склонная считать это коренное сознание не просто реальным, а вообще единственно реальным. Только что говорили, что мир реален, и человек его познает – но в йогачаре считают, что не мир реален, а лишь коренное сознание, и ничего больше. Оно реальность, оно вместилище кармы, а все прочее – только иллюзии.

Скоро будем говорить о многочисленных буддистских мирах – божественных, адских, о иных вселенных, о чистых землях, и только что упомянул небеса  Тушита, где живет Майтрея. Это все можно считать реальными мирами – областями космоса, иными вселенными, буквальными мирами для рождения и жизни. А можно считать уровнями и состояниями сознания. И вот это уже в духе Йогачары – все есть состояния сознания. Вообще все. Нет ничего, кроме сознания.

Другие названия этой школы – Виджнянавада, то есть «Путь сознания» и Читтаматра – «Только сознание», что наглядно раскрывает ее суть. Тут много именно философских построений, которые должны помочь сознанию понять себя как единственную реальность, и эта школа именно в плане философии важна, она много сделала для концепции трех тел Будды, ее идеи изрядно повлияли на более позднюю Ваджраяну.

Йогачара считает, что можно визуализировать нечто во время йогических практик так явственно, что это образ станет не отличим от реальности – и это наглядное доказательство тому, что реальность точно так же порождается восприятием, сознанием, нет границы между воображаемым и реальным. Ваджраяна использует это на практике в работе с идамами – визуализированными образами, о чем речь еще будет.

 

Идеи пустоты всего больше всего знакомы людям, пожалуй, через самую прославленную школу буддизма – через махаянскую школу Чань. Если это название не знакомо, то  назову более известное – Дзен. Чань буддизм – изначальное китайское название, Дзен буддизм – более позднее японское.

Это, прежде всего, китайский буддизм, испытавший на себе влияние даосизма (с его идеями спонтанности, естественности и жизни в потоке перемен) и вообще со своеобразной специфически китайской духовности. Дзен сосредоточился на пустоте сознания – не в смысле «ты болван без мысли в голове  и думать разучился», а в смысле  разум чист и не предвзят, не привязан и как зеркало отражает мир, реагирует естественно и спонтанно.

Мысль не задерживается на чем-то одном, не привязывается к какому-то объекту. Мысли текут и наблюдается человеком, который сам не привязан к ним. И когда ум чист, то становится видна его природа, не загрязненная ничем, и тогда обретается мгновенное просветление.

Махаяна говорит о просветлении в этой жизни, а не потом, конкретно Дзен – о внезапном  просветлении. Но внезапное  – это как клад искать, двадцать  лет землю рыл, копал там, здесь, – внезапно  увидел блеск слитка, и внезапно разбогател. Вот так вот мгновенно. Годы подготовки, а потом какой-то ничтожным импульс, крик, вид взлетающей вороны, упавший камешек, вдруг сдвигают все, и обретается просветление, как будто стоял в темноте на краю скалы, не зная, что это край, а потом чуть шагнул – и сразу ухнул с обрыва.

В 475 году в Китай прибыл Бодхидхарма 28 патриарх – то есть человек, стоящий в прямой линии передачи учения прямо от Будды, из рук в руки, как 28 в очереди. Он поселился в Шаолине и основал Чань, который потом назовут Дзен.

Шаолинь – совершенно реальный китайский монастырь, он не только из кино для боевые искусства, он существует до сих пор, и там реально изучают боевые искусства, цигун,  совершенствуют тело, и там был еще недавно мастер, способный стоять вверх ногами несколько минут, опираясь о землю одним пальцем.  Но это второстепенная роль монастыря, прежде всего это именно монастырь, и Дзен, как любой буддизм, одобряет монашество и долгие медитации. Долгие – это и по несколько дней порой.

Но помимо этого Дзен старается выбить ученика за пределы рационального понимания мира, рационального мышления. Конечную реальность словами не передать, она познается изнутри, опытом. А потому надо выйти за рамки слов и объяснений.

Опять же, сам Будда отказывался обсуждать пустые теории, не ведущие к просветлению, а умирая сказал, что на его слова слишком полагаются, и пора учиться следовать за опытом, а не за его словами – вот и тут так же.

Поэтому Бодхидхарма объявил о достижении просветления напрямую, через внутреннее понимание, что это вообще такое, а не через слова, тексты и проповеди.  Он сам отказался от проповедей, в типичном понимании этого слова, рассказывают про его  «проповедь Будды из сутры цветка». Ему задавали вопросы, хотели знать то и это, а он молча показал цветок. Вот он – цветок. Вот она – реальность. Созерцай ее, познавай – в ней все ответы! Слова бесполезны. Слова лживы и иллюзорны – китайский же даосизм говорит, что Дао, выраженное словами уже не  Дао. И конечная реальность, объясненная словами – это объяснение реальности, а не она сама.

Изучай мир, изучай себя. Поняв истинную природу на опыте, ты обретешь  просветление. А привязанность к книгам, текстам, Трипитаке, статуям будды, ритуалам – это лишь привязанность, она мешает.

Рассказывают, как мастер Дзен почитал, как принято в Махаяне, деревянную статую Будды. А потом пришла зима, а дров не было, и он порубил святыню  и сжег, что бы погреться, и обрел нирвану. Почему? Потому, что он преодолел последнюю привязанность, привязанность к этой святой статуе, познав, что и она – пустота. Это выглядит святотатством, но привязанность к святыне – это тоже привязанность. Не может избавиться от привязанности тот, кто привязан к священной книге или образу.

И Дзен активно сопротивлялся формальностям и атрибутике, ритуалам, дзенские последователи могли ломать образы Будды и сжигать священные тексты, именно из таких соображений. Это, пожалуй, самое радикальное выражение идеи опираться на свой опыт, и радикальный отход от привычки Тхеравады строго держаться в рамках предписанного набора правил и текстов.

В Дзен вообще рассказывают много самых странных историй о мастерах, которые очень странно себя ведут, отвечают ученикам что-то невнятное, в духе: ученик спросил «Что такое природа будды?», а мастер ответил «Тухлый носок на елке!» и ударил его палкой. В ответ ученик  побил мастера и обрел просветление.

Это моя импровизация, но реальные истории Дзен именно в таком духе – и все это должно вывести ученика из равновесия, выбить из-под ног у него опору рационального мышления, что бы он начал не изучать разумом, а познавать прямо.

А вот реальный пример дзенского диалога:
« -У каждого есть место рождения. Где ваше место рождения?
—  Сегодня рано утром я ел рисовую кашу. Теперь я снова голоден.
—  Как моя рука похожа на руку Будды?
— Игра на лютне под луной».

Для этого же служат знаменитые коаны, бессмысленные вопросы, любой ответ на которых ошибочный. Как звучит хлопок одной ладони? Какого цвета ветер? Каким было твое лицо до того, как ты родился? Что бы вы ни сочинили в ответ – это неверно. Суть в том, что все ответы будут неверные, но в поисках ответа вы достигаете сосредоточенного медитативного сознания, очищаете разум от всего остального его бурления,  выходите  за рамки рационального, и начинаете понимать суть вне слов, вне логики.

Ценится не логика, не  философия, а простота и естественность человека, который созерцает жизнь, не привязываясь к феноменам, без гнева, осуждения, преданности, видит причины и следствия, законы кармы, не привязывается ни к радости своей, ни к горю.

Даже само стремление стать буддой, привязанность к нирване или монашеству и все прочее – тоже лишь пустота, так что стремление стать буддой, не дает стать буддой. Не надо стремиться стать им – надо просто им стать. Поэтому просветление и внезапное, что к нему и не стремились, не ставили целью любой ценой исполнить план  по превращению в Будду – это просто вдруг случилось. Это как засыпать – вы смотрели кино вечером, и неожиданно для себя уснули. Но если вы легли с намерением любой ценой немедленно уснуть, и изо всех сил напряженно стремитесь уснуть, вы не уснете!

Нирвана нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь.

Поэтому в Дзен относительно мало монахов, он распространен среди мирян, которые ничем не ниже монахов,  и Дзен не ставит целью уход от мира во имя нирваны. Мало того, практиковать Дзен, наблюдая за собой, созерцая все происходящее, можно в любой деятельности, все может быть практикой.

Еще одна дзенская история — мастера спросили, как он практикует Дзен (причем история одна но рассказывается про разных мастеров), и он ответил – «Когда я голоден – я ем, а когда устаю – ложусь спать». Ему сказали, что вроде все так и делают, а он ответил, что другие, когда голодны, едят только телом, а умом в это время ищут выгоды, терзаются страхами, жаждут чего-то и чего-то боятся, вспоминают прошлое, мечтают о будущем.  А он когда голоден, ест.

Просто ест и все, и разум его чист, и свободен от всего прочего, осознан и сосредоточен на еде, не блуждает, не мечется, а наблюдает за процессом еды. И это – медитация. И это – практика Дзен и все на свете может быть такой практикой.

Поэтому когда еще одного мастера спросили, как достигнуть нирваны, он спросил в ответ: «Ты ел сегодня?», ученик ответил, что да, ел. «Тогда пойти, и помой тарелку», ответил мастер.

Позже в последующих школах Ваджраяны, снова вернутся в огромном количестве  ритуалы, священные предметы, тайные учения и практики, и снова станет важным монашество, но простота и естественность Дзен, его практичность и отказ отрываться от жизни, сделали его и не самым прославленным и популярным буддизмом, то одним из них.

 

И его конкурент в плане популярности – Амидизм или Буддизм Чистой Земли. Это еще одно, наряду с Дзен, исключительно популярное течение буддизма, хотя и далеко не такое знаменитое.

До нирваны далеко, до Будды высоко и не каждый достигнет это в текущей жизни. А раз так, то будет иная жизнь, и хотелось бы сделать ее комфортнее. А потому не все буддисты стремятся в нирвану, не все говорят «Да стану я буддой во благо всех живых существ» — многие предпочитают сансару, но с комфортом и удобствами, и заботяться не о нирване, а о благоприятном кармическом перерождении.

И такую возможность им предлагает уже упомянутый будда Амитабха.

Чистая земля – это мир конкретного будды, где он все обустроил на свой вкус. Их несколько, и на условном западе мироздания расположен Западный Рай – чистая Земля будды Амитабхи.  Он крайне привлекателен, и часто используются наглядные пособия, макеты Западного Рая, что бы показать, как там хорошо!

Там райские условия, там под ногами драгоценности, которые рождает эта земля, нет болезней и прочее. И это можно воспринимать снова буквально, а можно как метафору – например, драгоценности, которые там под ногами, это драгоценности не буквальные, а драгоценности учения Будды.

Потому что Западный Рай – это учебно-тренировочный центр, на  самом деле. Это вам не христианский рай, вечный, это часть сансары, и там все еще есть страдание и живущие там умрут, и снова родятся, но пока они там, у них есть время и возможность, что бы под руководством опытного будды изучать буддизм, совершенствоваться, не отвлекаясь ни на что вроде необходимости зарабатывать себя на жизнь.

Там они пройдут подготовку, и уже тогда смогут достигнуть нирваны. То есть это промежуточная станция перед просветлением. Но прямая цель Амидизма, века с примерно 5-6 именно благополучное перерождение, а не нирвана.

Для этого снова медитируют, повторяют мантры будды Амитабхи, и даже говорят, что достаточно обратиться к нему особыми словами десяток  раз, что б он услышал и принял на следующее воплощение в свой мир.

Это махаянское течение, но в Ваджраяне, использующей мощные йогические практики, есть в числе этих практик и  направленные на перенос умирающего сознания в нужный мир, когда человек выбирает, где ему родиться. В том числе – практика для переноса себя (а так же других людей и даже животных) на следующее рождения именно в Западный Рай, если понятно, что нирвана в этой жизни им не светит.

 

Еще одна китайская форма буддизма — Хуаянь, или Школа Цветочной Гирлянды. Это еще более китайский буддизм, тесно смешанный со строго китайскими воззрениями, далекими от изначальных индийских. Течение уникальное в своих взглядах, и уверенное,  что буддизм и даосизм говорят об одном и тоже, просто даосизм раскрывает учение с позиции обычного разума, а буддизм – с позиции просветленного.

Но где Китай – там и конфуцианство, вдобавок, и эта школа перешла на свою терминологию и учение, адаптированное к тем, кто привык именно к даосизму и конфуцианству. Там не говорили нирвана и сансара, там использовали китайские понятия  Ли и Ши, которые неразделимы.

То есть снова та же идея, что нирвана-то это и есть сансара, все зависит от восприятия, от точки зрения, и нет никакой железобетонной границы между ними, как обычно считают. Ли и Ши  не существуют отдельно друг от друга, это как две стороны одной монеты. Ничто не раньше и не позже, ничто не выше и не ниже.

И если учение о пустоте пыталось донести до нас, что все пустота, и того, что мы воспринимаем обыденным разумом, на самом деле нет, то эта школа пытается описать с точки зрения просветленного разума, что же тогда есть. А есть не только Ли и Ши, есть и третий вариант – их слияние. Не стороны моменты, а сама монета целиком!

Но есть и четвертый мир – из проникновения Ши в Ши, можно сказать, сплетение всех наших личных сансар. Сансара у каждого своя, но они сливаются в общее мировое единство. Каждый феномен содержит в себе все мировые феномены.

Все не просто едино, но все проникает во все, и все заключено во всем. Как голограмма – если ее разбить на куски, каждый кусок будет все равно нести все изображение. Так и мир в этом восприятии – любая его часть содержит его весь. Каждый атом заключает в себе всю вселенную. Прошлое вмешает будущее, будущее вмещает прошлое, следствия могут идти до причин, с нашей точки зрения. И то восприятие, о котором обычно говорит буддизм — видение причин и следствий, взаимообуславливающих друг друга, это тоже иллюзия.

И все это возможно потому, что все есть единое сознание, и весь мир – проявления этого единого сознания вселенной. И для осознавшего это будды нет вообще никаких ограничений, все – единое сознание, и он тоже это единое сознание. Все заключено во всем – и вся вселенная заключена в нем. Так что он буквально всемогущ.

И это все Махаяна. Она уже не очень похоже на частое представление о буддизме как о далекой от религиозности философско-медитативной школы, где люди только сидят весь день в позе лотоса и ловят дзен. И станет похоже еще меньше, когда в ход пойдет последнее крупное течение, которое уже не так подробно будем рассматривать по его направлениям.